Поэт от пули подыхал. Был забияка,
Был смуглокож, и кучеряв, и толстогуб.
Поэт от пули подыхал, уже не вякал,
Синели ногти лепестками на снегу.
Беспечен был, и дерзко смел, и влюбчив больно
Плевать, что ростом мелковат и некрасив.
Поэт от пули подыхал, и было больно
И было холодно, как в морге. На Руси
Стояло солнце, - операционною палатой
Была бела, была белым бела.
Поэт от пули подыхал, кровавой плахой
Стояло солнце у поэтова чела.
И никого. И никого, одни лишь книги.
Потом – она,- по тишине, опять, босая,
По тишине, как по песку, едва касаясь...
Поэт от пули подыхал, когда одними
Как от вина набрякшими губами,
Как от любви усталыми устами
Верлибр оставил:
"Давит..."
Давит, доктор, ох как давит,
Как порода над Россией несвобода,
Голубого, где купает ноги аист,
Кислорода, доктор Аренд, кислорода!
Бросьте скальпель и тампоны, что больница?
Белоснежная, пленительная птица
Проплывает на недвижных крыльях.
Это - лёгкость фантастическая, рыбья.
Доктор Аренд, доктор Аренд, доктор Аренд,
Не ору я, остываю, коченею,
Этой ссылке, этой каторге, Наталье,
Не подарен, и могу растаться с нею.
Над Россиею, над толпами народа
красноногий, красноклювый, белый аист.
"Нечем, доктор... Будьте, доктор..."
До свидания, печальный доктор Аренд.
Участник дел двенадцатого года,
Лейб-лекарь всероссийского двора,
Известный на Европе костоправ,
Кровя пускать - привычная работа,
что с вами? Неужели до сих пор,
Неужто вас еще не научили
при виде смерти сопли не пускать,
участник дел двенадцатого года?
Лейб-лекарь всероссийского двора,
Вы помните декабрьские событья,
и пятерых, повешенных поспешно,
и остальных, оставленных в живых.
Известный костоправ, работы для
Вы наблюдали столькие дуэли,
На то, когда почти в упор палят,
Глядели вы, потом спокойно ели
Ах, черт возьми! У вас паршивый вид.
Но - слава Богу... Слава, слава Богу,
что был поэт убит. Ведь что бы стало,
когда б поэт убийцей назван был?..
- "Моя любимая, мой опустелый дом,
Моя бессонница, зима метельная.
Сама не ведая, сама не зная что,
Что ты наделала, что ты наделала.
Моя любимая, я виноват вдвойне,
Но я ведь знать не мог, что оголтелая,
Эта беда моя, станет бедой твоей.
Что ты наделала, что ты наделала.
Моя любимая, моя любимая
Боль ежедневная, еженедельная -
Видеть не те глаза. Слышать не те слова.
Что ты наделала. Что ты наделала.
Моя любимая. Вокруг тебя друзья,
И за столом твоим гульба артельная.
Но одиночество - твоё второё я.
Что ты наделала, что ты наделала?
Моя любимая! Моя любимая!
Расколоти об пол стекло зальделое,
И не люби меня. И не люби меня!
Что ты наделала, что ты наделала..."-
Романс допет. И он подходит к ней.
Она – к нему. Он делает движенье –
И вазочка вишнёвого варенья
Летит на пол, как будто бы во сне.
И - зависает в воздухе, парит,
Как будто птица. Странное явленье –
При чём тут птица? - Вазочка варенья…
Её глаза и губы – говорит…
…Её рука, его рука. -
Испуганные руки,
И белые, как пух её платка,
И крепкие – в роду одни хирурги.
А на полу вишнёвое пятно.
Она в ладоши хлопает, смеётся:
- Я так и думала, что что-то разобьётся!..
И белый снег ложится за окном.
На главную страницу
|
